Моцак Василий Григорьевич
Nina Motsak https://www.facebook.com/nina.motsak.3
February 12, 2015 ·
Моцак Василий Григорьевич, рождения 1923 года
Это мой отец. В начале войны. Ему сегодня должно было быть 92 года. Я сложила обрывки его записей в небольшое повествование о его жизни.
Часть1. Голодомор.
В 1932 году наша семья состояла отец, мать, я, Василий Григорьевич 1923 года рождения, мой брат Иван на один год меньший от меня, еще брат 1928 г.р. Николай и сестра Екатерина 1932 года рождения.
Жили мы в с.Кагамлык Глобинского района, Полтавской обл.
В конце 1931 года наши родители вынуждены были вступить в колхоз, отдали лошадь, корову, землю. Земли у нас было 3 гектара. А представители колхоза ходили по хатам и проверяли у кого что осталось в доме. В частности хорошо помню как у нас стали проверять наличие зерна. Обнаружили семенное зерно, забрали его вчистую. А у материной сестры забрали еще и одежду.
Оставшись без ничего, отец решил уехать. Уехал он в Донбасс, по-моему на станцию Чистяково. Там устроился работать на шахту весовщиком. Оставив дом уехали к нему и мы – это было зимой 1932 года. Прожили мы в бараке зиму и лето 1932 года. А осенью или вначале 1933 года по месту работы отца пришло письмо о том, что отец мой был раскулачен и по этой причине его увольняют с работы.
Вернулась вся наша семья снова домой в село.
Люди умирали ежедневно и в домах и на улице. Просто их не успевали убирать.
Мать уже весной пошла работать на плантации по уборке буряков (свеклы). Отец некоторое время поработал в колхозе, потом решили родители , чтобы отец ущел в другое село подальше от нас, и пока еще ходил зарабатывал только себе на пропитание (там немного больше давали хлеба). А мать с нами осталась. Дети, кто мог, должны были собирать в колхозе долгоносики. Если соберешь на поле полную бутылку (такая примерно как из под шампанского) тогда детям выполнившим дневной план по сбору долгоносика давали 50грамм хлеба. Матери на делянках буряка давали 300гр. Хлеб был с суррогатом, цвета черного. Я и мой младший брат Иван тоже ходили собирать этого долгоносика, но не собрав полную бутылку хлеба совсем не давали. А суп из крапивы давали по одной тарелке на выполнившего план. Младшие Николай и Катя, конечно, были дома и ждали маминого прихода, чтобы она поделилась своим пайком. В конце мая или в начале июня мы уже были опухшие от голода. Иван утром вышел на улицу и пошел в колхозный огород и сорвал несколько огурцов и председателем колхоза был избит так, что еле дополз домой и уже больше не поднялся (ему было 5 лет). Мать решила сходить в другое село за молоком. Мы все дети с постели не могли подняться. Мать принесла молока, стала понемногу нас поить, подкармливать, но на следующий день Иван умер. Похоронили его, а отец ушел в г.Кременчуг и устроился там дворником, чтобы получить жилье. Переехали и мы в город. Дали нам 2 комнатушки, бывший магазин. Но жизнь лучше не стала. И родители решили, что нам всем не пережить. Николая 5-ти лет и Катю 2-х лет оставляют на площади вокзала (ж/д) и их забирают в приют. Я остался с родителями один. Через некоторое время мать их видела в приюте. А приют этот был размещен в школе №2. там кормили получше. Я стал осенью ходить в школу №12. А свободное время бегал по рабочим столовым и где, что оставалось на столах, я доедал. Приют, размещенный в школе №2, куда-то перевели. Так я доучился до 7 класса, поступил в техникум. Отца не стало в 1936 году, а матери в 1938. А я пошел воспитанником в армию, там же в Кременчуге, в воинскую часть, играл на трубе. Дальше военное училище, война. Вернулся я в Кременчуг в 1956 году, с севера, из Норильска. Искал своего брата и сестричку, но никто мне не смог сказать, куда были вывезены дети из детского дома.
Часть 2. Война.
Я, Моцак Василий Григорьевич, рождения 1923 года, был воспитанником армии в г. Кременчуге, Полтавской области (12 отд . краснознаменный стрелковый батальон). В 1940 году (6-7мес) был направлен в Рижское пехотное училище. По приезду в город Ригу нас, прибывших из Союза, направили в кадетский корпус. Среди нас были участники финской войны. Таким образом мы носили форму кадетов, как и местные латыши, но обучение проводилось нашими специалистами. После установления Советской власти в Латвии, осенью мы стали курсантами пехотного училища.
В 1941, 16 июня, мы все были в летних лагерях г.Саласпилс (20 км от Риги). После обеда нас подняли по боевой тревоге. Выдали нам по 200 патронов, по противогазу, сухому пайку каждому. Повезли в сторону границы (западной). Командиры нам разъяснили нам, что едем на военные учения. К вечеру уже не могли проехать через одно из селений, были обстреляны с винтовок и пулеметов. Окопались и до утра уже не продвигались. С утра град пуль еще увеличился и был тяжелый бой, с великим трудом мы прошли это селение. Потеряли командира роты, командира отделения и много курсантов. И так с боями через каждое селение мы двигались в сторону границы до 22 июня. Воевали мы с десантами, сброшенными немцами на территорию Латвии. Все эти десантники были лица, выехавшие с Латвии в Германию. Затем вернулись в Ригу и узнали о нападении Германии.
Так быстро все происходило, что я не получил офицерского обмундирования и документов и как был в солдатском обмундировании так принял командование взводом. За одну ночь прежних командиров-латышей всех арестовали, а нас отличников 100 чел, назначили. Потом мы оказались в тылу немецких войск. В сентябре-октябре нас всех 12 человек, сонных, взяли в плен. Поэтому я не попал в офицерские лагеря в немцев. Привезли нас в г. Эбенроде в Восточной Пруссии. Был в лагерях в г. Мельзас, г. Гогентайн. С 1943 года до ноября 1944 года работал по хозяйству в госпожи Крамер на ст.Коршен. В связи с приближением наступающих войск Красной Армии госпожа Крамер уехала на запад, а нас собрали со всех хозяйств и погнали строем к побережью, чтобы погрузить на пароходы и увезти куда-то западнее. Я во время марша убежал и двигался в направлении наших наступающих войск. Вокруг меня образовалась группа из 28 чел, немцы, французы и бельгийцы. И получилось так, что я должен был привести их к нашим наступающим войскам. Двигались ночью, а днем больше всего пересиживали в подвалах.
При встрече с наступающими войсками, нас всех поместили в сборном пункте. Через несколько дней нас переместили на ст. Коршен, где разместился штаб контрразведки (СМЕРШ). Мы жили в домах, оставленных немцами. Проверка длилась несколько дней. Французов, бельгийцев отправили в свои страны, немцев-коммунистов тоже куда-то отправили. Однажды меня вызвали в штаб и сказали заберать с собой 11 чел офицеров (капитаны, лейтенанты, ст.лейтенанты), получите форму, сухой паек, а документы получите утром. Потом поедете в город Донецк, где формируется дивизия. Мы все получили и улеглись спать. Утром в 9 часов я был в штабе, но все штабисты оказались мертвы. Старшина где-то ночью был другом месте и остался жив. А случилось то, что нашли бочку спирта, который оказался метиловым. Старшина решил подождать приезда новых работников штаба. Через несколько дней приехали новые штабисты в полном составе, которые сказали сдать форму, сухой паек на склад, а мы довоюем без вас. Нас тут же взяли под стражу и поместили в тюрьму г. Растенбург. А дальше следствие, выбивание нужных сведений, приговор, этапирование в Норильлаг.
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=843053815767327&set=a.660351040704273.1073741827.100001881495799&type=3&theater
February 12, 2015 ·
Моцак Василий Григорьевич, рождения 1923 года
Это мой отец. В начале войны. Ему сегодня должно было быть 92 года. Я сложила обрывки его записей в небольшое повествование о его жизни.
Часть1. Голодомор.
В 1932 году наша семья состояла отец, мать, я, Василий Григорьевич 1923 года рождения, мой брат Иван на один год меньший от меня, еще брат 1928 г.р. Николай и сестра Екатерина 1932 года рождения.
Жили мы в с.Кагамлык Глобинского района, Полтавской обл.
В конце 1931 года наши родители вынуждены были вступить в колхоз, отдали лошадь, корову, землю. Земли у нас было 3 гектара. А представители колхоза ходили по хатам и проверяли у кого что осталось в доме. В частности хорошо помню как у нас стали проверять наличие зерна. Обнаружили семенное зерно, забрали его вчистую. А у материной сестры забрали еще и одежду.
Оставшись без ничего, отец решил уехать. Уехал он в Донбасс, по-моему на станцию Чистяково. Там устроился работать на шахту весовщиком. Оставив дом уехали к нему и мы – это было зимой 1932 года. Прожили мы в бараке зиму и лето 1932 года. А осенью или вначале 1933 года по месту работы отца пришло письмо о том, что отец мой был раскулачен и по этой причине его увольняют с работы.
Вернулась вся наша семья снова домой в село.
Люди умирали ежедневно и в домах и на улице. Просто их не успевали убирать.
Мать уже весной пошла работать на плантации по уборке буряков (свеклы). Отец некоторое время поработал в колхозе, потом решили родители , чтобы отец ущел в другое село подальше от нас, и пока еще ходил зарабатывал только себе на пропитание (там немного больше давали хлеба). А мать с нами осталась. Дети, кто мог, должны были собирать в колхозе долгоносики. Если соберешь на поле полную бутылку (такая примерно как из под шампанского) тогда детям выполнившим дневной план по сбору долгоносика давали 50грамм хлеба. Матери на делянках буряка давали 300гр. Хлеб был с суррогатом, цвета черного. Я и мой младший брат Иван тоже ходили собирать этого долгоносика, но не собрав полную бутылку хлеба совсем не давали. А суп из крапивы давали по одной тарелке на выполнившего план. Младшие Николай и Катя, конечно, были дома и ждали маминого прихода, чтобы она поделилась своим пайком. В конце мая или в начале июня мы уже были опухшие от голода. Иван утром вышел на улицу и пошел в колхозный огород и сорвал несколько огурцов и председателем колхоза был избит так, что еле дополз домой и уже больше не поднялся (ему было 5 лет). Мать решила сходить в другое село за молоком. Мы все дети с постели не могли подняться. Мать принесла молока, стала понемногу нас поить, подкармливать, но на следующий день Иван умер. Похоронили его, а отец ушел в г.Кременчуг и устроился там дворником, чтобы получить жилье. Переехали и мы в город. Дали нам 2 комнатушки, бывший магазин. Но жизнь лучше не стала. И родители решили, что нам всем не пережить. Николая 5-ти лет и Катю 2-х лет оставляют на площади вокзала (ж/д) и их забирают в приют. Я остался с родителями один. Через некоторое время мать их видела в приюте. А приют этот был размещен в школе №2. там кормили получше. Я стал осенью ходить в школу №12. А свободное время бегал по рабочим столовым и где, что оставалось на столах, я доедал. Приют, размещенный в школе №2, куда-то перевели. Так я доучился до 7 класса, поступил в техникум. Отца не стало в 1936 году, а матери в 1938. А я пошел воспитанником в армию, там же в Кременчуге, в воинскую часть, играл на трубе. Дальше военное училище, война. Вернулся я в Кременчуг в 1956 году, с севера, из Норильска. Искал своего брата и сестричку, но никто мне не смог сказать, куда были вывезены дети из детского дома.
Часть 2. Война.
Я, Моцак Василий Григорьевич, рождения 1923 года, был воспитанником армии в г. Кременчуге, Полтавской области (12 отд . краснознаменный стрелковый батальон). В 1940 году (6-7мес) был направлен в Рижское пехотное училище. По приезду в город Ригу нас, прибывших из Союза, направили в кадетский корпус. Среди нас были участники финской войны. Таким образом мы носили форму кадетов, как и местные латыши, но обучение проводилось нашими специалистами. После установления Советской власти в Латвии, осенью мы стали курсантами пехотного училища.
В 1941, 16 июня, мы все были в летних лагерях г.Саласпилс (20 км от Риги). После обеда нас подняли по боевой тревоге. Выдали нам по 200 патронов, по противогазу, сухому пайку каждому. Повезли в сторону границы (западной). Командиры нам разъяснили нам, что едем на военные учения. К вечеру уже не могли проехать через одно из селений, были обстреляны с винтовок и пулеметов. Окопались и до утра уже не продвигались. С утра град пуль еще увеличился и был тяжелый бой, с великим трудом мы прошли это селение. Потеряли командира роты, командира отделения и много курсантов. И так с боями через каждое селение мы двигались в сторону границы до 22 июня. Воевали мы с десантами, сброшенными немцами на территорию Латвии. Все эти десантники были лица, выехавшие с Латвии в Германию. Затем вернулись в Ригу и узнали о нападении Германии.
Так быстро все происходило, что я не получил офицерского обмундирования и документов и как был в солдатском обмундировании так принял командование взводом. За одну ночь прежних командиров-латышей всех арестовали, а нас отличников 100 чел, назначили. Потом мы оказались в тылу немецких войск. В сентябре-октябре нас всех 12 человек, сонных, взяли в плен. Поэтому я не попал в офицерские лагеря в немцев. Привезли нас в г. Эбенроде в Восточной Пруссии. Был в лагерях в г. Мельзас, г. Гогентайн. С 1943 года до ноября 1944 года работал по хозяйству в госпожи Крамер на ст.Коршен. В связи с приближением наступающих войск Красной Армии госпожа Крамер уехала на запад, а нас собрали со всех хозяйств и погнали строем к побережью, чтобы погрузить на пароходы и увезти куда-то западнее. Я во время марша убежал и двигался в направлении наших наступающих войск. Вокруг меня образовалась группа из 28 чел, немцы, французы и бельгийцы. И получилось так, что я должен был привести их к нашим наступающим войскам. Двигались ночью, а днем больше всего пересиживали в подвалах.
При встрече с наступающими войсками, нас всех поместили в сборном пункте. Через несколько дней нас переместили на ст. Коршен, где разместился штаб контрразведки (СМЕРШ). Мы жили в домах, оставленных немцами. Проверка длилась несколько дней. Французов, бельгийцев отправили в свои страны, немцев-коммунистов тоже куда-то отправили. Однажды меня вызвали в штаб и сказали заберать с собой 11 чел офицеров (капитаны, лейтенанты, ст.лейтенанты), получите форму, сухой паек, а документы получите утром. Потом поедете в город Донецк, где формируется дивизия. Мы все получили и улеглись спать. Утром в 9 часов я был в штабе, но все штабисты оказались мертвы. Старшина где-то ночью был другом месте и остался жив. А случилось то, что нашли бочку спирта, который оказался метиловым. Старшина решил подождать приезда новых работников штаба. Через несколько дней приехали новые штабисты в полном составе, которые сказали сдать форму, сухой паек на склад, а мы довоюем без вас. Нас тут же взяли под стражу и поместили в тюрьму г. Растенбург. А дальше следствие, выбивание нужных сведений, приговор, этапирование в Норильлаг.
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=843053815767327&set=a.660351040704273.1073741827.100001881495799&type=3&theater
